Черта полноценного освоения вожатским мастерством – это когда новое место работы никак не влияет на качество выполнения рабочих задач. Именно с такими мыслями я в ускоренных темпах досрочно закрывал сессию и практику, чтобы 31 мая без тяжёлого якоря грузных мыслей дебютировать в этом знаковом, для МСПО, месте.

К заезду в «Дружбу» я начал усиленно готовиться ещё в середине мая – как прилежный гость съездил на выезд, организованный Ксюшей Веселовой и её друзьями ветеранами лагеря. Вечерами я слушал рассказы о тех годах, когда в «Дружбе» всё было ещё душевнее. Местами даже не верилось. Рассказчиками выступали бывшие пионеры этого места, целыми летними сезонами отдававшие свои лучшие годы для того, чтобы это место встретило новичков вожатых таким, какое оно есть. На этот момент я имел за плечами 16 вожатских смен и два года кураторства ШМВ, что добавляло несколько другой взгляд на их слова. Неясная тоска о прошедшем перед ультиматумами взросления, от которого сбежать уже не получится. Наверное, за то ощущение ушедшей «Дружбы» я и полюбил это место.

31 мая мы ехали на автобусах от метро Аэропорт, наблюдая намокшие от дождя окраины Лобни, исписанные выцветшими граффити, а через два часа я зашёл в разноцветные ворота и почуствовал тот вайб. Вайб счастливой юности, не успевших разороваться людей и ещё одного пространства, созданного для детства больших и маленьких детей.

Все три абзаца выше по тексту были преамбулой, необходимой формальностью этого эссе, чтобы в полной мере прочувствовать тот-самый-день. Ярчайшими пятнами всплывает у меня пятые сутки 1 смены «Дружбы» В.В. Ливанова, когда я уже успел адаптироваться к лагерной жизни, поучаствовать в баталиях отрядных визиток старшей возрастной группы, показать, как младшему из старших отрядов можно состязаться со старшими отрядами и запатентовал несколько новых смешных рабочих теорий. Случайно установил личный рекорд по расписыванию идеи, выставив, пожалуй, лучший свой номер за вожатскую карьеру.

Это был день защиты отрядных уголков. В ту ночь я впервые испытал полное игнорирование сна на благо творческой составляющей. За час до подъёма в мозгу шумно закрутились механизмы самозащиты, но мы с напарницей действовали решительно и соблазн был преодолён. На протяжении всего дня все наши дети старались балансировать и оставаться нужными в вопросах нашего отрядного места и своими личными увлечениями в стенах лагеря. Вечером это свершилось – лагерная дискотека, во время, которой проходил обход уголков силами директора лагеря, старшей пионер-вожатой и участников пионерского жюри, результаты которого будут объявлены завтра.

Вечер этого дня плавно перетёк в неформальное послепланёрочное время вожатых, что вправе считается лейтмотивом каждой дружбинской смены, в который я чётко понял: легко на правильном месте не бывает. Развитие вообще штука болезненная и не комфортная, а развитие быстрое – это каждодневный зубодробительный челлендж, с которым без взятых обязательств справится трудно. Именно с такими мыслями я взял свою ШМВ-шную термокружку и отправился с коллективом своего корпуса в экскурсионную прогулку по отрядным уголкам всех 16 отрядов. В добрых традициях этого места, нашему примеру последовали коллективы остальных трёх корпусов. Будучи, завсегдатаем осенних выездов «Лучший педсостав» с 2015 года, я наблюдал за дружбинцами, их командной творческой работой, был наслышан о культе творчества в этом месте. Однако, зайдя в первый корпус и увидев содержимое уголков, с непривычки некоторые из нас, и я в том числе испытали на себе атмосферу храма, а моя рука невольно потянулась снять с головы потёртый былыми сменами снэпбэк.

В тот момент я почуствовал себя взрослым жителем деревни. Селянином, которого с малых лет «пугали» бабки и тётки предостережениями о том, что не стоит ходить в чёрный лес в тёмное время суток, ведь там может затаиться нечто страшное. И, будучи в зрелом возрасте, я зашёл в этот запретный лес и понял, что все опасности, которые меня манили в детстве не такая и выдумка, а те чудовища, которыми пытались напугать — реальны. Это было воистину красиво, страшно красиво. За 5 лет работы вожатым от меня ускользала мысль, что 30 ватманов только на голый фон, не считая 3D-рубрик, оформительских работ и прочего зубодробительного декора это возможно. Словно в Третьяковской галерее мы безмолвно бродили вдоль исполинов, висящих на стенах, тщательно вглядываясь в каждый микроэлемент и декорацию. Лишь только отхлынули первые волны мурашек с тела, я почувствовал на себе довольные взгляды вожатых первого корпуса, которых знал ещё с того самого, 15 года, которые смотрели на нас, изредко бросая глаза на свои стены с гордостью и спокойным умиротворением.

Если через десять лет меня будут спрашивать о центральных событиях моего становления как вожатого – я вспомню именно этот день. Ведь это уже твоя поздняя карьера, что именно в тебё ёкнуло от увиденного в «Дружбе»? Чёткого ответа на этот вопрос нет. Но есть хлёсткие обороты на всевозможные трактовки.

Это эссе – узелок на память и напоминание: честное отношение к своему уровню работы с детьми всегда выльется в результат. Никогда нельзя быть уверенным в том, что ты уже всё взял от работы вожатым, ведь она многогранна и уникальна в каждой своей смене.